№1.12

[hitamyu]

Рокудо Мукуро, Джошима Кен и Какимото Чикуса.
Недавно убежали из исследовательской лаборатории своей семьи и начинают новую жизнь. Рокудо учится приручать "дикого" Кена, используя метод "кнута и пряника". Юмор, немного романтики. Роль Чикусы и прочее на усмотрение автора.

@темы: Ken Joshima, Mukuro Rokudo, Chikusa Kakimoto, первый тур, выполнено

Comments

[Гость]

мукукен и мотиваторы решают!

[Фауст Танака]

Ураа, единомышленник ^___^ Рисунок прелестен))

[-безымянная-]

*Тихо-тихо умер от умиления*

[Гость]

Ксо, он исчез О__о ну и пофиг

[Гость]

хахах)) последний мотиватор особенно понравился))

[Фауст Танака]

Мотиваторы мотиваторами, а никто так и не вдохновился написать эту заявку Т___Т

[Hisanata]

В принципе ещё не всё потеряно - конец тура не означает, что по этой заявке теперь нельзя писать

[Фауст Танака]

Ну да, ну да... Эх, неужели так мало фанов Кена, этого милого, ворчливого зверёныша? Хоть самому пиши X)

[Hisanata]

Пишите!

[Фауст Танака]

Ну тогда совсем грустно будет... Сам заказал, сам и написал О__о

Фауст Танака, мы сделаем вид, что ничего не слышали

[-безымянная-]

Фауст Танака
Я хотел (и хочу), но никак сформулировать не могу...

[Фауст Танака]

Zachariah. Да все равно юмор - не мой жанр, я только ангсты ваять умею) Да и после раскритикования моего последнего рассказа, я вряд ли в скором времени что-нибудь создам хорошее)) Так что будем ждать Мессию *____*
-безымянная- Может кто-нибудь поможет с формулировкой?

[-безымянная-]

Фауст Танака
Вряд ли... Но я честно буду думать дальше. Чем еще заниматься на выходных на даче?
Может что и получится)

[Гость]

Юмор получился эпизодический, POV Чиксусы. Нежна детская дружба детектед.
Текст не бечен, но я старалсо...XD

Когда мы вышли из лабораторий на улицу, таял снег. Под ногами звенели ручейки, а на нас не было даже нормальной обуви. Спасибо Мукуро-сама - создал нам иллюзию теплой одежды. Кену-то было все равно, он как почуял запах свободы, так и понесся скакать по лужам. Он всегда был младшим в команде. Не знаю, сколько там на самом деле было каждому из нас, но когда я впервые услышал звон капели, мне было восемь. Только вот ощущал я себя отнюдь не неразумным ребенком. Было страшно. До дрожи в коленях, до слез, но я держался. Смотрел на Мукуро-сама и держался. А тот радостно улыбался, щурился на солнце, время от времени поглядывая на Кена и, кажется, был счастлив. Я примерно с того времени не показываю своих чувств. Боюсь, наверное. Знаю, если обрадоваться слишком сильно, может случиться что-то плохое. Да не просто плохое, а ужасное.
И вот стою я в стороне, смотрю на Кена, который уже весь мокрый, но не перестает бегать. Кажется, он тогда активировал какую-то из своих челюстей. Потому что у меня перед глазами упорно стоит картина, как он, будто на четырех лапах, будто собака, встречающая хозяина, словно животное, не человек, несется на Мукуро-сама. А тот стоял к Кену спиной и ничего не замечал. Вот только когда Кен оказался слишком близко, Мукуро-сама выставил свой трезубец - или как там называется это оружие - и оцарапал предплечье Кена. Кровь закапала на землю, сливаясь с талой водой, вплетаясь в ручеек… убегая. А Кен застыл, будто напоровшись на стену, упал на колени и заскулил. Такой маленький и беззащитный. Вот тогда я и решил, что должен защищать его. Его, ну и Мукуро-сама, конечно.
Кен заскулил и Мукуро-сама опустился рядом с ним на корточки и ласково потрепал по макушке, что-то шепнул на ухо. Тот отпрянул, но тут же что-то выкрикнул звонко, развернулся на месте и побежал ко мне. На меня напала оторопь, честно говоря. Просто не ожидал ничего подобного. А Кен схватил меня за руку и потащил вперед, не давая задержаться ни на секунду, я и оглянуться-то кое-как успел. Мукуро-сама стоял у здания лаборатории и выводил трезубцем какие-то знаки. Мы уже скрылись за поворотом, когда в той стороне что-то рвануло. Громко так, оглушительно. Мы замерли, насторожились. Кен чувствовал что-то своим звериным чутьем, вытянулся, как по струнке и уставился на дорогу. Как же мы тогда перепугались - один бог знает. Хотя какой, к черту, бог. И когда мы увидели Мукуро-сама, мои ноги задрожали, подогнулись, и я свалился на землю. Ткнулся носом в колени и заплакал. Мальчикам не положено плакать, я знаю, но тут уж я ничего не мог с собой поделать - слезы катились без остановки. Мукуро-сама тогда сел рядом, обхватил меня за плечи и прижал к себе. Крепко так прижал, будто сил у него было в несколько раз больше, чем у любого взрослого. Кен стоял в стороне и неодобрительно косился на нас. Мне даже показалось, что он ревновал. Как пес ревнует своего хозяина. Подскочил тогда, рванул меня за плечо, прошипел:
- Вставай, какипи, нечего тут рассиживаться! - он тогда впервые меня так назвал, я хорошо помню этот момент. А Мукуро-сама хохотнул, так по-особенному, как он один умеет, и, выпустив меня из объятий, вскочил на ноги, отряхнул шорты и достал из кармана по бутерброду каждому. Удивительно, как он успел все продумать. И убийство, и побег, и вот даже - о еде позаботился!
- Пора и перекусить, а то не дойдем до места назначения, - он улыбнулся таинственно, протягивая нам еду. Мы умяли все до крошек. Кен, кажется, потом даже по земле искал остатки, когда Мукуро-сама вдруг нахмурился и строго так глянул на Кена, потом на меня, скомандовал, - недалеко есть ручей. Принесите воды, я пить хочу.
Я встал и уже собрался идти, как Кену что-то ударило в голову. Он оскалился и рыкнул:
- А почему это ты командуешь? Все вместе должны решать! - ох, какой взгляд тогда был у Мукуро-сама. Сам дьявол позавидовал бы, мне кажется! Кен сразу съежился, фыркнул что-то нечленораздельное, а Мукуро-сама и тут учудил. Выхватил палку, как размахнется, да как кинет вниз по дороге. Кен тут же сорвался и помчался за ней. Животное, что тут ещё сказать. Я украдкой посмотрел на Мукуро-сама, отметил у него на лице довольную улыбку и зашагал следом за Кеном. Оказывается, я все ещё не утратил способность чувствовать себя в безопасности.
***
Не знаю, по какому принципу Мукуро-сама выбирал дорогу, но плутали мы долго. Несколько месяцев, хотя, может, и пару недель. Я разучился считать время, пока мы жили в лаборатории. Спали в основном в лесах. Мы с Кеном ложились по краям, оставляя посередине место для Мукуро-сама. Охраняли его и грели. Сначала Кен щерился, отказывался в принципе к нам подходить, но Мукуро-сама каким-то таинственным образом нашел к нему подход. То глянет на него, будто ударит, то притянет к себе за ворот футболки, повалит на землю и начнет чесать, как собаку. Я любил наблюдать за ними в такие моменты. Правда, у нас с Кеном отношения не складывались. И чем дальше, тем хуже. Он ревновал, бесился, кусал меня за руки. Пару раз порвал мою футболку, а шорты вывалял в грязи. Я старался не обращать внимание, относиться к нему как к человеку было бы по крайней мере глупо.
А однажды вечером Мукуро-сама привел нас к какому-то заброшенному дому. Он был большой, деревянный, будто сказочная избушка. У меня аж дыхание перехватило и глаза защипало – только представил, что мы будем жить в нормальном доме, как нормальные дети. Но стоило на зайти за калитку, как дверь дома распахнулась и оттуда вывалился огромный мужик с ружьем в руках, огромным таким, длиной с меня, даже больше. Он выстрелил, я только и успел, что загородить Мукуро-сама и Кена, а потом перед глазами потемнело, и я упал. Последнее, что видел – Мукуро-сама выхватил откуда-то трезубец, словно меч. И глянул так грозно на мужчину - того аж перекосило. А потом на знаю, что было. Видимо, они как-то втащили меня в дом и уложили в кровать на чердаке. Мукуро-сама с Кеном легли на полу, на ковре.
Я проснулся среди ночи, испуался очень – один, в незнакомом месте. Я было решил, что все произошедшее мне приснилось. Но нет – в груди ещё немного саднило, хотя от огромной развороченной дробовиком раны не осталось ни следа. Я соскочил с кровати и растолкал Кена. Тот укусил меня за руку, не открывая глаз, и только когда я дернул его за ухо, он соизволил взглянуть в мою сторону. Я шепотом позвал его:
- Давай, перенесем Мукуро-сама в кровать? Не дело ему на полу спать, - Кен сначала заворчал, притворился, что все это против его воли, но встал, помог мне уложить Мукуро-сама в кровать. И я видел, как Кен смотрел на Мукуро-сама. Там всё перемешалось – и злость, и обида, и зависть, и любовь, преданность, верность. Он за него умереть был готов. Тогда уже, пока ещё дикий был.
Мы забрались следом и снова улеглись по бокам. Все же дом был опасен – вон, как Кен злобно поглядывал на дверь, как клыки скалил – это все не к добру.
Утром Мукуро-сама сообщил нам, что на улицу мы будем выходить по ночам, пока хозяева спят. А там можем делать, что заблагорассудится. На некоторые время, сказал Мукуро-сама, мы могли остаться в доме.
Кен взвился до потолка, завертелся волчком, забрался на подоконник, уткнувшись носом в стекло и замер, наслаждаясь. Я его понимал – тоже был готов вопить от радости, бегать, но не мог – стеснялся, наверное.
Это потом Мукуро-сама приказал нам с Кеном сидеть у двери целыми днями и караулить, чтобы хозяева не появились. Я соглашался на задания сразу, безропотно, а Кен каждый раз находил нужным поспорить. Он не понимал, что у Мукуро-сама задача была гораздо сложнее. Ему приходилось ментально охранять наше убежище. За все время нашего там пребывания хозяева ни разу не зашли на чердак.
Однажды я раньше вернулся с покупками и застал такую картину – Кен стоит у стены, а Мукуро-сама лупит его палкой. Ивовой веткой. Да так рьяно хлещет, что свист стоит по всему дому. Я испугался, бросил пакеты, кинулся к ним, но взгляд Мукуро-сама остановил меня. Кен стоял, поскуливая, кусая себя за руки, ревел, как девчонка, но не сопротивлялся. Когда же все закончилось, Кен упал прямо там в углу, свернулся калачиком и задремал, всхлипывая во сне.
Когда я поинтересовался у Мукуро-сама, что случилось, тот бросил сердито через плечо:
- Он съел всю еду на неделю и попался на глаза хозяйке дома. К утру очухается – поговорим, - и все. Развернулся, кинул ветку в угол и, нарочито громко топая, ушел куда-то. Благо, в доме никого не было – хозяева уехали в город.
Я подошел к Кену и накрыл его пледом – я должен был заботиться о них обоих.
В том доме мы прожили до осени.

[Гость]

***
В начале осени Мукуро-сама сказал, что нам надо перебираться в город. Он устал постоянно быть настороже. И вот тогда Кен по-настоящему заупрямился. Но Мукуро-сама подошел к нему, взял за руку и повел на улицу, приказав мне оставаться на чердаке. Честно – я не сдержался. Я должен был последовать за ними, если что, позаботиться о Кене, защитить их обоих.
И представляете моё удивление, когда Мукуро-сама привел Кена на опушку леса к огромной ели. Под ней лежал большой мешок. Грязный немного, мятый, но чем-то набитый до отказа. Мукуро-сама приказал Кену открыть его. А тот как подпрыгнет, как накинется на Мукуро-сама с объятиями. Мне показалось сначала, он его придушить собрался, но нет. Просто повис на шее, уткнулся носом в плечо и замер. Я таким счастливым его давно не видел.
Потом оказалось, Мукуро-сама где-то достал огромную коробку жвачки – Кен обожал эту химическую резинку. Мог питаться только ею, мне кажется. И с тех пор он не спускал с Мукуро-сама восхищенного взгляда. Исчезла и злость, и недоверие. Только на мне он срывался. Не раз мы даже дрались, пока Мукуро-сама не было дома. Но, только заслышав его, расцеплялись и расползались в разные углы.
Может, Мукуро-сама и правда ничего не замечал – на мне все заживало за пару минут, а Кен всю жизнь ходил растрепанный и весь в царапинах, а может, понимал, что нам это было необходимо.
И все было хорошо. Даже в городе, где нас постоянно гоняли, будто каких-то попрошаек, даже когда мы ютились по подворотням, укрываясь чем придется, мы были счастливы. Счастливы, потому что свободны.
А потом Мукуро-сама пришел к нам и сказал, что уходит. Оставляет нас, потому что его хочет забрать себе один богатый джентльмен. Я помню выражение лица Кена – отчаяние. Злость, до слез. Он кинулся на Мукуро-сама, я кое-как его удержал. Он разорвал на мне футболку, расцарапал кожу до костей, рыча и стараясь добраться до Мукруо-сама. Не пустить, удержать. А потом обмяк и упал на землю, я даже не успел ничего сообразить, подхватить его. Прямо в лужу, обрызгав и меня, и Мукуро-сама. А тот опустился на колени и погладил Кена по волосам, что-то ласково шепнул.
Я стоял в стороне, стараясь стать как можно незаметней. Я испугался, сердце стучало где-то в горле и пыталось выбраться наружу. Мукуро-сама выпрямился и протянул мне руку – для пожатия. Мы попрощались, холодно, будто чужие. Но я просто не мог сказать ни слова. Я был рад, что хоть кто-то из нас нашел семью.
Это потом уже мы научились грабить магазины, прохожих. Кен решил, что мы должны охотиться на мафию. Мы так и делали – поджидали богатых, но глупых мафиози на улице, а потом убивали. Я только тогда раскрепощался, будто мой йо-йо. Ниточка распутывается и вылетают иголки. Тогда я улыбался, глядя, как Кен запрыгивает на этих неуклюжих представительных людей, вгрызаясь им в глотку, как он таранит их, сбивает с ног, вырывает куски мяса.
О нас начали писать в газетах, показывать по телевизору. А мы наслаждались свободой, упивались ею, как могли. Мы дрались друг с другом, цапались, обливая грязью, терзая тела друг друга. Мы засыпали, крепко прижавшись друг к другу, как спят маленькие дети и мечтали, что Мукуро-сама когда-нибудь к нам вернется. Мы и подумать не могли, что снова встретим его спустя несколько лет.
***
Мукуро-сама пришел рано утром, ведя за собой высокого парня. У того был очень сердитый взгляд, сильные руки и огромный железный шар с шипами на цепи, которая свисала с пояса этого человека. Кен зарычал, глухо и угрожающе. Я положил руку ему на плечо, на всякий случай, пытаясь удержать.
Мукуро-сама скинул с плеча рюкзак, глянул на незнакомца и кивнул. Тот вытащил что-то из своей огромной сумки и кинул Кену. Тот чисто инстинктивно поймал предмет – это оказалась коробка со сладостями. Я усмехнулся – Мукуро-сама был в своем репертуаре. Он глянул на меня и тихо рассмеялся, а потом вытащил из сумки белую шапку – на улице был конец осени, я немного мерз. Это был идеальный подарок.
- Знакомьтесь, это Ланчия, наш новый товарищ.
В тот вечер Мукуро-сама позволил Кену даже полежать у себя на коленях. Мы снова были вместе, и казалось, что теперь вся жизнь в наших руках.

[Фауст Танака]

Надо же, просто чудом наткнулся, никак не ожидал, что её кто-нибудь сделает, хех)..
Ну что сказать, весьма мило и слегка весело, отношения весьма живые.
Жалко только, что Кен чересчур анимализирован, но мне вполне понравилось)) спасибо большое)

[Гость]

Фауст Танака

Жалко только, что Кен чересчур анимализирован

Это скорее в связи с возрастом он у меня так воспринимается)
Спасибо за отзыв) Рад, что понравилось)

[Мост в никуда.]

Я счастлив! Да, так здорово у вас этот фанфик получился, дорогой автор..))) мне нравится..

[Гость]

...Dino...
Спасибо)
а